Рассказывает известный питерский историк Егор яковлев.

Полторы тысячи жертв, более 30 лет в бегах и никакого раскаяния — 40 лет назад, 11 августа 1979-го, по приговору советского суда расстреляли Антонину Макарову, печально известного палача Локотского округа. Тонька-пулеметчица — одна из трех женщин, казненных в СССР в послесталинскую эпоху. Коллаборационистку, перешедшую на сторону оккупантов, долго не могли найти. О том, как НКВД и КГБ отыскали предателей, читайте в материале, подготовленном журналистами РИА Новости.

Антонина Макарова

В созданной нацистами на территории Брянской области так называемой Локотской республике Антонина Макарова, более известная под кличкой Тонька-пулеметчица, была палачом — расстреливала партизан и их родственников. Жертв отправляли к ней по 27 человек. Бывали дни, когда она исполняла смертные приговоры по три раза. После расстрелов снимала с трупов понравившуюся ей одежду. Партизаны объявили на нее охоту. Но поймать Тоньку-пулеметчицу не удавалось.

После войны ее след потерялся. Розыском занималась специальная группа сотрудников КГБ — органы госбезопасности начали искать коллаборационистку сразу после того, как Локоть освободили от немцев. Проверяли пленных и раненых, выдвигались версии, что ее убили или же вывезли за рубеж немцы. А Антонина Макарова тем временем вышла замуж за сержанта Виктора Гинзбурга, взяла его фамилию и спокойно жила в белорусском Лепеле. Работала контролером на местной швейной фабрике, пользовалась всеми льготами ветерана войны.

Однако в 1976-м один из жителей Брянска опознал в случайном прохожем бывшего начальника Локотской тюрьмы Николая Иванина. Изменника задержали. На допросах он вспомнил, что Антонина Макарова до войны жила в Москве. Оперативники проверили всех москвичек с этой фамилией, однако никто не подходил под описание. Следователь КГБ Петр Головачев обратил внимание на анкету одного жителя столицы, заполненную для выезда за границу.

В документе москвич по фамилии Макаров указал, что в Белоруссии у него проживает родная сестра. Оперативники установили негласное наблюдение за подозреваемой. Показали ее нескольким бывшим заключенным Локотской тюрьмы, и те опознали в ней Тоньку-пулеметчицу. Когда все сомнения отпали, Макарову задержали. На допросах Тонька-пулеметчица признавалась, что ее никогда не мучили угрызения совести. Она воспринимала казни как издержки военного времени, не чувствовала вины и до последнего была уверена, что отделается коротким сроком тюремного заключения. Одиннадцатого августа 1979-го ее расстреляли.

Василий Мелешко

Младший лейтенант Василий Мелешко встретил Великую Отечественную в должности командира пулеметного взвода 140-го отдельного пулеметного батальона. В первый же день попал в плен в районе села Пархачи Львовской области Украины. В концлагере для пленных советских офицеров пошел на сотрудничество с немцами. Его назначили командиром взвода 118-го батальона шуцманшафта — подразделения вспомогательной охранной полиции, сформированного в Киеве летом 1942-го. В декабре того же года батальон перевели в оккупированную Белоруссию для карательных операций против местных партизан.

С января 1943-го по июль 1944-го Мелешко в составе карательного батальона участвовал в десятках операций в рамках стратегии «выжженной земли», в ходе которых были уничтожены сотни белорусских сел. Бывший советский младший лейтенант лично расстреливал из автомата горящий сарай в Хатыни, в который нацисты согнали местных жителей. В 1944-м, предвидя неизбежный крах Третьего рейха, выступил одним из инициаторов перехода карателей на сторону партизан. Сформировали 2-й украинский батальон имени Тараса Шевченко, который позже вошел в состав Французского иностранного легиона.

После войны Мелешко удалось скрыть правду о своем прошлом. Он трудился агрономом на хуторе Киров в Ростовской области. Разоблачили его случайно. В 1970-е фотография главного агронома хутора попала на страницы областной газеты «Молот». По ней его и опознали. Мелешко арестовали в 1974-м. К судебному процессу в качестве свидетелей привлекли выживших жителей Хатыни и окружающих деревень, а также его бывших сослуживцев по полицейскому батальону. Карателя расстреляли в 1975-м.

Григорий Васюра

Материалы судебного процесса над Василием Мелешко помогли выйти на след еще одного военного преступника — начальника штаба батальона, руководившего расправой в Хатыни, Григория Васюры. После войны он жил и работал под Киевом, занимал должность замдиректора совхоза. А в годы Великой Отечественной участвовал в большинстве карательных операций своего батальона, отдавал приказы о казнях. Лично издевался над людьми, расстреливал, часто на глазах у подчиненных, чтобы подать пример. Выискивал скрывавшихся в лесах евреев, а однажды за какую-то мелкую провинность убил мальчика-подростка на железнодорожной станции Новоельня.

В 1985-м он, как «ветеран боевых действий», потребовал себе орден Отечественной войны. Подняли архивы, но узнали лишь, что Васюра в июне 1941-го пропал без вести. Расследование и показания других карателей из 118-го батальона вывели на истинное прошлое «ветерана». В ноябре 1986-го его арестовали. Суд доказал, что в ходе карательных операций по его приказу и им лично были убиты как минимум 360 мирных советских граждан. Васюру расстреляли 2 октября 1987-го.

Александр Юхновский

Родился и жил в деревне Зеленая Волынской губернии Украинской ССР. После начала войны и оккупации Украины немцами его отец сформировал из знакомых местную полицию, куда и пристроил 16-летнего сына. С сентября 1941-го по март 1942-го Юхновский-младший служил писарем и переводчиком при немецком штабе, изредка вставая в оцепление во время казней евреев или партизан. Но в марте 1942-го его назначили переводчиком в штаб тайной полевой полиции. Он активно участвовал в допросах и казнях, отличался особым садизмом. Лично застрелил и забил до смерти свыше сотни задержанных советских граждан.

В августе 1944-го во время отступления вермахта карателю удалось дезертировать. В сентябре он добровольно вступил в Красную армию под фамилией мачехи — Мироненко. Сотрудники военкомата поверили его легенде о том, что отец убит на фронте, мать погибла при бомбежке, а все документы сгорели. Юхновского зачислили в пулеметчики 191-й стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта. Потом он служил писарем при штабе. После войны несколько лет жил в советской зоне оккупации Германии, с 1948 по 1951 год работал в международном отделе редакции газеты «Советская Армия». В 1952-м переехал с семьей в Москву.

В начале 1970-х Юхновскому предложили вступить в КПСС. Его изобличили на допросе в КГБ, когда выяснилось, что он многое скрыл из своей военной биографии. Кроме того, появились свидетели, опознавшие карателя. Юхновского арестовали 2 июня 1975-го. Признали виновным в участии по меньшей мере в 44 карательных операциях и пособничестве убийству более 2000 советских граждан. Расстреляли 23 июня 1977 года.

Источник: https://ria.ru/20190811/1557216270.html

Смотрите документальный фильм режиссёра Алексея Хлюстова «Ангелы Чернобыля», посвящённый вертолётчикам-ликвидаторам последствий катастрофы на АЭС.

5 августа 1939 года в ходе боев на реке Халхин-Гол советский летчик Михаил Ююкин совершил первый в истории огненный таран. Поврежденный зенитным огнем бомбардировщик он направил прямо на скопление японских войск. В годы Великой Отечественной войны его подвиг не раз повторили другие советские летчики. О самых известных огненных и воздушных таранах далее рассказывается в материале, подготовленном РИА Новости.

УДАРИТЬ СОБОЙ

К 1932-му Япония создала на оккупированной китайской территории марионеточное государство Маньчжоу-го, где постоянно присутствовал военный контингент. С подачи Токио Маньчжоу-го потребовало от Монголии перенести границу на несколько десятков километров. Улан-Батор, ожидая военного вторжения, обратился за помощью к Москве. К границе стянули войска Красной армии.

Весной 1939-го, после многочисленных провокаций со стороны Японии, захвата пленных и перестрелок у реки Халхин-Гол начались полномасштабные боевые действия между СССР и Японией.

Война была краткосрочной, но кровопролитной. Бои велись не только на суше, но и в воздухе. Японские летчики численно превосходили советских и были гораздо опытнее. В первые несколько дней конфликта советская группировка потеряла пятнадцать самолетов, в то время как японцы — всего одну машину. Для выравнивания ситуации на фронт перебросили группу летчиков-асов, прошедших Испанию. Они обучали монгольских и молодых советских пилотов, разработали тактику боя, реорганизовали и улучшили систему наблюдения и связи.

Одним из молодых летчиков был Михаил Ююкин. Двадцатисемилетний батальонный комиссар 150-го скоростного бомбардировочного полка, окончил Сталинградское авиационное училище в 1936-м. Первый воздушный бой принял 22 мая 1939-го. Последний — 5 августа того же года.

В тот день Ююкин провел бомбардировку японских тылов в районе города Халун-Аршан. Выполнив боевую задачу, экипаж взял курс на базу, но бомбардировщик попал под зенитный огонь. Загорелся левый двигатель. Ююкин пытался сбить пламя маневром, однако машина стремительно теряла высоту. Стало ясно — до своих не дотянуть.

Ююкин приказал экипажу — штурману Александру Морковкину и стрелку-радисту Петру Разбойникову — прыгать с парашютом и направил горящую машину в скопление японских войск. Летчик до последнего момента контролировал бомбардировщик, чтобы нанести как можно больший урон противнику. Самолет протаранил колонну пехоты и боевой техники. Точных данных о потерях японцев нет, но очевидно, что это были десятки солдат.

Из экипажа выжил только штурман Морковкин. Приземлившись с парашютом, он через сутки вернулся в часть. Стрелок-радист Петр Разбойников погиб вместе с командиром. В августе 1939-го указом Президиума Верховного Совета СССР за героизм и образцовое выполнение боевого задания Михаила Ююкина посмертно наградили орденом Ленина, членов экипажа Морковкина и Разбойникова — орденами Красного Знамени.

ГЕРОИ БОЛЬШОЙ ВОЙНЫ

В Великую Отечественную огненный таран стал одним из символов героизма советских летчиков. Одним из первых подвиг совершил Николай Гастелло.

По официальной версии, 26 июня 1941-го группа бомбардировщиков ДБ-3ф вылетела на боевое задание — атаковать механизированные колонны немцев, наступающие на Минск. Бомбардировщики отбомбились по танкам и автоцистернам. Но самолет командира эскадрильи Николая Гастелло подбили из зенитки.

Он подал знак ведомому возвращаться на базу, а сам направил бомбардировщик на скопление гитлеровцев. Летчики пикировали и до самого столкновения с землей вели огонь по немецкой технике. Через месяц Николаю Гастелло присвоили звание Героя Советского Союза посмертно, остальных членов экипажа наградили орденами Отечественной войны I степени.

Примечательно, что долгое время огненный таран экипажа Гастелло считался первым. Однако это не так. И речь не только о подвиге Ююкина. В советско-финскую войну, в марте 1940-го, подбитый самолет направил на позиции финских войск Константин Орлов. А 22 июня 1941-го, в первый день Великой Отечественной, наземную цель протаранил командир звена 62-го штурмового авиаполка Петр Чиркин. Всего огненный таран совершили более двухсот экипажей боевых самолетов.

На другой вид тарана — воздушный — советские летчики шли еще чаще. Согласно исследованиям, за годы войны зафиксировано порядка шестисот таранов. Так действовали после того, как заканчивался боекомплект, а цель нужно было поразить любой ценой.

ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД

На Западе тараны не поощрялись — считались слишком рискованным и дорогим приемом воздушного боя. Один из известных таранов Второй мировой — подвиг американского летчика капитана Ричарда Флеминга. В битве при Мидуэе в 1942-м он направил поврежденный пикирующий бомбардировщик в корму японского тяжелого крейсера «Микума». Вокруг этого после войны было много споров, некоторые исследователи опровергали, что это был именно таран. Тем не менее Флеминг вошел в историю как первый американский таранщик. Награжден посмертно за выдающуюся храбрость и отвагу высшей военной наградой США — медалью Почета.

В Японии же создавались отряды пилотов-смертников. Камикадзе чествовали и почитали в японской армии, у них были свои знаки отличия — они носили особые пояса или повязки на голове. Камикадзе проходили специальный курс обучения.

Сегодня трудно представить, что кто-либо из пилотов пойдет на таран. У истребителей и бомбардировщиков для уничтожения вражеских самолетов и наземных целей есть множество систем ракетного, бомбового и пушечного вооружения. Но все же тараны случались и после Второй мировой.

В ноябре 1978-го капитан Геннадий Елисеев совершил первый в истории таран на сверхзвуковом самолете и ценой жизни уничтожил иранский самолет-разведчик, вторгшийся в воздушное пространство СССР. Нарушитель увернулся от ракет «воздух — воздух», пущенных Елисеевым. Авиационной пушкой летчик не воспользовался, так как, по одной из версий, ее заклинило. Тогда на скорости около полутора тысяч километров в час Елисеев врезался в машину противника.

Оба самолета рухнули на землю. Елисеев катапультироваться не успел, а иранские пилоты спустились с парашютами, но на земле их встретили пограничники.

В июле 1981-го летчик Валентин Куляпов на истребителе Су-15ТМ протаранил транспортный самолет CL-44, нарушивший государственную границу СССР. Из-за невозможности применить ракетное оружие Куляпов ударил корпусом самолета по правому стабилизатору CL-44. Летчик катапультировался и благополучно приземлился. Самолет нарушителей разбился вместе с экипажем.

Источник: https://ria.ru/20190805/1557111796.html

Футболисты обеих команд на знаменитом фото перед игрой стоят вперемежку, тесно прижавшись друг к другу, довольные, улыбающиеся…

9 августа 1942 года в оккупированном Киеве состоялся футбольный поединок, который вошёл в историю как «матч смерти». Встречались в нём немецкая команда «Люфтваффе» и игроки киевского «Динамо», по тем или иным причинам оставшиеся в городе. Согласно устоявшейся версии (ещё раз отлакированной в недавно вышедшем фильме «Матч», где главную роль сыграл Сергей Безруков) советским футболистам было «приказано проиграть», но они проигнорировали требование фашистов и выиграли. После поединка всех победителей расстреляли… Верно в этой истории лишь то, что 9 августа 1942 года в Киеве местная команда играла в футбол с немцами и выиграла. Всё остальное, мягко выражаясь, пропагандистская сказка.

Весной 1942 года фашисты, несмотря на ряд поражений на фронтах, ещё были убеждены в своей окончательной победе и начали налаживать на захваченных территориях «нормальную мирную жизнь». В частности, в Киеве, где происходили интересующие нас события, возобновили работу кинотеатры, опера, ботанический сад, бани… Было разрешено и проведение футбольных матчей.

До организации единого турнира (например, чемпионата города) дело не дошло, но отдельных встреч состоялось достаточно — несколько десятков. Многие из этих поединков имели международный формат, то есть встречались в них с одной стороны — киевские команды (их было создано три), а с другой — оккупационные (немецкие и венгерские).

Большинство этих матчей заканчивались победами украинских коллективов, что в общем-то не удивительно: всё-таки за незваных гостей играли обычные солдаты, а за негостеприимных хозяев — профессиональные футболисты, большинство из которых имели опыт выступлений в высшей лиге чемпионата СССР.

Матч, состоявшийся 9 августа 1942 года, был одним из череды себе подобных и никаких особых подтекстов (ни спортивных, ни идеологических) под собой не имел. Немецкие и советские мужчины просто играли в футбол.

НЕ «ЛЮФТВАФФЕ», НЕ «ДИНАМО»…

Согласно наиболее распространенной версии, киевлянам в тот день противостояла сборная фашистских ВВС — «Люфтваффе». На самом деле это была команда частей ПВО, размещённых в окрестностях Киева. Она так и называлась — «Флакельф» («Flakelf»), то есть «Команда зениток». Или, если хотите покрасивее, «11 зениток» («Elf» по-немецки — это и существительное «команда», и числительное «11»).

«Динамо» тоже было не совсем «Динамо». Или даже совсем не «Динамо». Во-первых, команда называлась «Старт» (а немцы величали её вообще «Хлебозаводом» — «Brot Fabrik», поскольку именно там работало большинство её игроков). Во-вторых (и в-главных), «действующих» динамовцев (то есть входивших в состав лучшей украинской команды на момент начала войны) в ней было всего 5 человек — это около трети «Старта». Остальные «хлебозаводчики» в сезоне 1941 года выступали за другие киевские клубы.

НЕ ГЕРОИ…

То, что футболистов за победу над немецкой командой расстреляли (согласимся — пока! — с официальной версией), само по себе не делает их героями. Это делает их мучениками. А героями мученики становятся тогда, когда они знают о возможных последствиях, но всё равно делают то, что считают нужным.

Киевские футболисты, как нас всегда уверяли, были предупреждены: не то до, не то в перерыве матча к ним в раздевалку якобы вошёл немецкий полковник и в жёсткой форме под угрозой расстрела потребовал проиграть.

На самом деле эта байка не выдерживает элементарной проверки логикой и фактами. Если бы немцы действительно боялись поражения — они бы вообще не стали играть. Или привезли бы в Киев реально сильную команду.

Макар Гончаренко, один из главных героев матча «смерти», забивший в ворота «Флакельфа» два гола, в 1992 году (то есть сразу после того, как распался Советский Союз и стало возможным говорить без цензуры) в беседе с киевским журналистом Георгием Кузьминым выразился предельно конкретно: «Никто из официальной администрации перед матчем не заставлял нас играть в поддавки».

То есть угрозы не то что расстрела, а вообще каких бы то ни было репрессий со стороны фашистов перед матчем не было. И героизма, стало быть, не было тоже.

НЕ МУЧЕНИКИ…

Вопреки легенде, никто из футболистов «Старта» сразу после матча с «Флакельфом» арестован не был. Макар Гончаренко в уже упомянутом интервью Георгию Кузьмину сказал прямо: «Мы спокойно покинули стадион».

То же самое в августе 2002 года поведал киевской газете «Бульвар» сын «стартёра» Михаила Путистина Владлен (он стоял за воротами киевского вратаря Николая Трусевича, мячи подавал): «После игры наши футболисты победу отметили: выпили в закусочной и закусили. Самогон кто-то из болельщиков принёс… Долго сидели, разговаривали…»

Аресты начались только 18 августа, то есть через 9 дней после матча. Можно, конечно, предположить, что тормозные немцы просто долго соображали, что же им делать с таким надругательством над их теорией расового превосходства. Но лично мне более реальной кажется другая версия.

16 августа «Старт» играл с ещё одной киевской командой — «Рухом» — и разделал её под орех — 8:0. После игры кто-то (чаще всего подозревается капитан «Руха» Георгий Швецов) донёс в полицию, что «Динамо» — это структура НКВД, а футболистов оставили в городе по спецзаданию — для подпольной работы. Немцы проверили по довоенным афишам, кто играл за «Динамо», и всех, уличённых в связях с этой командой, отправили в Сырецкий лагерь.

Эта версия подтверждается и тем, что среди арестованных были исключительно динамовцы. Игравших за «Старт» футболистов киевского «Локомотива» Владимира Балакина, Василия Сухарева и Михаила Мельника фашисты не посадили.

НЕ ВСЕХ, НЕ ТОГДА, НЕ ЗА ТО…

Из 14 человек, игравших в матче «смерти», фашисты уничтожили четверых. Причём сознательно — только одного: Николай Коротких был членом ВКП(б) и офицером НКВД, а потому автоматически попал в категорию лютых врагов рейха (сдала футболиста, кстати, родная сестра, боявшаяся, что немцы узнают всё сами и тогда арестуют и её — за недонесение).

Три других участника матча «смерти» — Николай Трусевич, Иван Кузьменко и Алексей Клименко — погибли, в общем-то, случайно. 24 февраля 1943 года во время работ не то по расчистке подвалов бывшего НКВД, не то рытья траншей (показания свидетелей расходятся) офицер гестапо начал избивать одного из узников за неподчинение его требованиям, а несколько других заключённых вступились за товарища. Когда к гестаповцу подоспела подмога, «бунтовщик» и заступники были убиты на месте, а остальных узников увезли в лагерь, где выстроили в шеренгу и объявили: за сопротивление немецкому офицеру и покушение на его жизнь будет расстрелян каждый третий. Судьба среди прочих избрала Трусевича, Кузьменко и Клименко. Стоявшего в строю ещё одного «стартёра» — Фёдора Тютчева — она пощадила. Из-за того, что «Старт» выиграл у «Флакельфа», не пострадал никто.

ОБЫКНОВЕННЫЙ КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМ

Итак, что мы имеем в голом остатке? Несколько советских футболистов по разным причинам — объективным и не очень — остались в оккупированном Киеве. Все они легализовались, получили документы, стали работать. В свободное время играли в футбол с немецкими военнослужащими, то есть с врагами. Позировали вместе с ними перед фотокамерами чуть ли не в обнимку… Как всё это оценить?

Нас долго пытались убедить, что матч с фашистами — это акт сопротивления, даже подвиг. В советской версии случившегося (когда «приз» за победу — смерть) — конечно, да. Но в реальности, как мы видим, никакого сопротивления не было — была только забота о личном… не выживании даже, а благополучии. Играя против фашистов, футболисты «Старта» получали то, чего рядовые киевляне были лишены: бронь от угона в Германию, гарантированную (и увеличенную!) пайку, возможность поддерживать физическую форму.

Победы над немцами никакой угрозы футболистам не несли, поскольку были по-своему выгодны фашистской власти: они позволяли выпустить пар у населения и продемонстрировать своеобразное благородство германского духа… А главное — создавали ту самую иллюзию нормальной мирной жизни, ради которой футбол и был разрешён в оккупированном Киеве.

Всё это, кстати, хорошо понимали соответствующие советские органы во время и сразу после войны. Не случайно ведь в конце 40-х — начале

50-х годов история о матче «смерти», мелькнув парой публикаций в киевских газетах, никакой дальнейшей раскрутки не получила. Более того: футболистам пришлось долго объяснять, почему они, будучи военнообязанными, не ушли из Киева вместе с частями Красной армии. И почему, оставшись в городе, стали (будем называть вещи своими именами!) сотрудничать с оккупантами, то есть превратились в коллаборационистов.

Позже, после смерти Сталина, власти вроде бы смирились с вырвавшимся на свободу мифом: о матче «смерти» разрешили опубликовать ура-патриотические повести («Тревожные облака», «Последний поединок») и даже снять фильм («Третий тайм»). Но в то же время журналу «Юность» было позволено напечатать документальный роман Анатолия Кузнецова «Бабий Яр», в одной из глав которого автор растёр футбольную легенду буквально в порошок…

В народе (особенно в среде фронтовиков) тоже далеко не все восторгались киевскими футболистами. Известный в СССР в послевоенные годы десятиборец Пётр Денисенко в беседе с уже упоминавшимся Георгием Кузьминым так выразил свое мнение по этому поводу: «Пока я и тысячи моих товарищей, голодные и холодные, мокли в грязных окопах под фашистскими пулями, где-то глубоко в гитлеровском тылу мои соотечественники, молодые и здоровые парни, гоняли мяч с теми, кто захватил нашу землю, пытается меня уничтожить и против кого я воюю в нечеловеческих условиях. Позвольте, как я должен относиться к подобному? Уж во всяком случае не рукоплескать!». На эти слова в общем-то нечего возразить.

КОНТРОЛЬНЫЙ ВЫСТРЕЛ

И в заключение — два любопытных факта о «спортсменах, боровшихся с фашизмом на футбольном поле». Два игрока «Старта», которые участвовали в матче «смерти», — Георгий Тимофеев и Лев Гундарев — в свободное от игры в футбол время работали… полицаями. За что после войны получили солидные тюремные сроки — 10 и 5 лет соответственно.

А ещё один участник легендарного матча — суперфорвард киевского «Динамо» Павел Комаров (35 голов в 92 встречах чемпионатов СССР) — ушёл вместе с немцами и, будучи неплохим инженером, работал в КБ Мессершмитта. После войны осел сначала в Париже, а потом уехал в Канаду. Такой вот патриот, блин…

МАТЧ «СМЕРТИ»: СПОРТИВНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

Точный ход встречи сейчас установить, наверное, уже невозможно. Первый гол забили немцы – с этим, вроде бы, согласны все, а вот как развивались события дальше? «Википедия» со ссылкой на ряд источников указывает, что первый тайм «Старт» выиграл 3:1, а второй окончился вничью – 2:2. А участник того поединка защитник Михаил Свиридовский утверждал, что к перерыву выигрывали немцы – 2:1. Но итоговый счёт называет тот же – 5:3 в пользу киевлян.

Во многих публикациях утверждается, что «Флакельф» при попустительстве судьи-немца играл крайне грубо. С воспоминаниями очевидцев это, однако, не стыкуется. Более того: упомянутый абзацем выше Михаил Свиридовский признавался, что это «Старт» ради победы шёл на мелкие пакости: «Мы (когда стали проигрывать – «ог») решили выбить несколько их игроков из игры. Одному колено перебили, он ушел с поля… Генерал (немецкий, приехавший на матч – «ОГ») выкрикивал, что это бандиты, играют грубо, некультурно…»

Источник: https://yandex.ru/turbo?text=https%3A%2F%2Fwww.oblgazeta.ru%2Fsport%2F1640%2F&d=1

Министерство обороны России впервые обнародовало рассекреченный документ о зверствах гитлеровских оккупантов и местных карателей в Каунасской области Литвы в годы Великой Отечественной войны.

В новом разделе, посвященном 75-летию освобождения второго по величине города Литвы – Каунаса от гитлеровцев, опубликован составленный 17 июля 1944 года акт о зверствах немецко-фашистских захватчиков и литовской эсэсовской организации «Смовчики» («Душители») в местечке Меречь Алитусского района Каунасской области Литовской ССР.

Согласно документу, организация «Смовчики» с первых дней германской оккупации в 1941 году была организована гитлеровцами из нескольких местных жителей, ставших предателями своего народа. Только за несколько дней ноября 1941 года карательные отряды эсэсовцев после жестоких издевательств и пыток уничтожили около 900 человек, в том числе стариков и грудных детей. Многие из них были закопаны или сожжены живыми. На рабский труд в Германию были угнаны около 200 человек.

«Постоянными обысками, облавами, арестами оставшееся население держалось в постоянном страхе и рабском исполнении любых затей оккупантов», — говорится в акте.

Как отмечают многие историки, опирающиеся на архивные документы, прибалтийские (и в частности литовские) коллаборационисты ответственны за наиболее кровавые злодеяния времен Второй мировой войны. Литовские батальоны принимали участие в карательных акциях на территории Литвы, Белоруссии и Украины, сопровождавшихся массовыми убийствами местного населения. Так, 25-29 июня 1941 года литовские националисты устроили Каунасский погром, в ходе которого, по разным оценкам, были убиты несколько тысяч евреев.

Источник: https://ria.ru/20190801/1557060704.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop

Предлагаем вниманию читателей/зрителей видеолекцию А. В. Исаева.

http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/books/vov.htm 

12-томная электронная энциклопедия «Великая Отечественная война 1941-1945 годов» размещена на официальном сайте Министерства обороны России. Хронологически энциклопедия охватывает события с «роковых сороковых» до победоносного окончания самой кровопролитной и ожесточенной войны в истории человечества.

Двенадцатый том посвящен итогам и урокам войны. В нем также рассматриваются наиболее дискуссионные проблемы ее истории.