Далее мы используем сведения портала «Календарь Победы» (фрагменты): https://pobeda.elar.ru/issues/prigranichnye-srazheniya-1941-goda/oborona-bresta/
Нападение на нашу страну в июне 1941 началось по всей западной границе, от севера до юга, каждая пограничная застава приняла свой бой. Но оборона Брестской крепости стала легендарной. Бои шли уже на подступах к Минску, а от бойца к бойцу передавались слухи, что где-то там, на западе, еще обороняется, не сдается, пограничная крепость. По немецкому плану на полный захват Брестского укрепления отводилось восемь часов. Но ни через день, ни через два, крепость не была взята. Считается, что последний день ее обороны — 20 июля. Этим днем датирована надпись на стене: «Умираем, но не сдаемся…». Свидетели утверждали, что даже в августе были слышны в центральной цитадели звуки выстрелов и взрывов.
Ночью 22 июня 1941 года курсант Мясников и рядовой Щербина находились в пограничном секрете в одном из укрытий Тереспольского укрепления на стыке рукавов Западного Буга. На рассвете они заметили приближающийся к железнодорожному мосту немецкий бронепоезд. Хотели сообщить на заставу, но поняли — поздно. Земля содрогнулась под ногами, небо потемнело от вражеских самолетов.
Начальник химической службы 455 стрелкового полка А.А. Виноградов вспоминал: «В ночь с 21 на 22 июня меня назначили оперативным дежурным по штабу полка. Штаб находился в кольцевой казарме. На рассвете раздался оглушительный грохот, все потонуло в огненных вспышках. Я попытался связаться со штабом дивизии, но телефон не работал. Побежал в подразделения части. Выяснил, что здесь только четыре командира — ст. лейтенант Иванов, лейтенант Попов и прибывшие из военных училищ лейтенант Махнач и политрук Кошкарев. Они уже начали организовывать оборону. Вместе с воинами других частей мы выбили фашистов из здания клуба, столовой командного состава, не дали возможности ворваться на центральный остров через Трехарочные ворота»
Курсанты школы шоферов и пограничники, бойцы транспортной роты и саперного взвода, участники сборов кавалеристов и спортсменов — все, кто находился той ночью в укреплении — заняли оборону. Крепость обороняло несколько групп в разных частях цитадели. Одну из них возглавил лейтенант Жданов, а по соседству готовились к бою группы лейтенантов Мельникова и Черного.
Под прикрытием артиллерийского огня немцы двинулись на крепость. В это время на Тепеспольском укреплении было около 300 человек. Они отвечали на нападение ружейно-пулеметным огнем и гранатами. Однако одному из штурмовых отрядов противника удалось прорваться на укрепления Центрального острова. Атаки следовали по нескольку раз за день, приходилось вступать в рукопашные схватки. Каждый раз немцы отходили с потерями.
24 июня 1941 года в одном из подвалов здания 333 инженерного полка состоялось совещание командиров и политработников центральной цитадели Брестской крепости. Был создан единый штаб обороны Центрального острова. Капитан И.Н.Зубачев стал командиром сводной боевой группы, его заместителем — полковой комиссар Е.М.Фомин, начальником штаба — старший лейтенант Семененко.
Обстановка складывалась тяжелая: не хватало боеприпасов, продовольствия, воды. Оставшиеся в живых 18 человек вынуждены были покинуть укрепление и держать оборону в Цитадели.
Вспоминает рядовой А.М.Филь, писарь 84 стрелкового полка:
«Еще до войны мы знали; в случае нападения противника все подразделении, за исключением группы прикрытия, должны по боевой тревоге выйти из крепости в район сосредоточения.
Но полностью выполнить этот приказ не удалось: все выходы из крепости ее водные рубежи почти сразу оказались под сильным обстрелом. Трехарочные ворота и мост через реку Мухавец были под сильным огнем. Пришлось занимать оборону внутри крепости: в казармах, в здании инженерного управления и в «Белом дворце».
…Мы ждали: за артиллерийским налетом пойдет вражеская пехота. И вдруг фашисты прекратили огонь. На площади Цитадели начала медленно оседать пыль от мощных взрывов, во многих казармах бушевал пожар. Сквозь дымку мы увидели большой отряд фашистов, вооруженных автоматами и пулеметами. Они двигались к зданию инженерного управления. Полковой комиссар Фомин отдал приказ: «Врукопашную!»
В этом бою был взят в плен гитлеровский офицер. Ценные документы, отобранные у него, мы пытались доставить в штаб дивизии. Но дорога в Брест была отрезана.
Никогда не забуду полкового комиссара Фомина. Он всегда был там, где труднее, умел поддержать боевой дух, по-отцовски заботился о раненых, детях, женщинах. В комиссаре сочетались строгая требовательность командира и чутье политработника».
30 июня 1941 года в подвал, где размещался штаб обороны Цитадели, попала бомба. Фомин был тяжело ранен и контужен, потерял сознание и попал в плен. Немцы расстреляли его у Холмских ворот. А защитники крепости продолжали держать оборону.
Старший сержант И.И.Долотов, командир взвода 22 инженерного полка: «Фашисты ежедневно на несколько минут прекращали обстрел крепости и через мощные радиоустановки предлагали нам сдаваться в плен. Гитлеровцы кричали о своих победах. Однажды они сообщили, что взяли Минск. О том, чтобы сложить оружие, у нас не было даже и мысли…»
Тяжелыми эти дни стали и для медиков. Л.Н.Ткачева, старшая медсестра хирургического отделения госпиталя, который находился на Волынском укреплении, вспоминала: «На крыше здания, в котором я работала, был красный крест. Но немцев это не остановило: они бомбили и обстреливали госпиталь. Из пылающих зданий раненых эвакуировали в подвалы.
Гитлеровские солдаты врывались в палаты и штыками закалывали больных, медицинских работников. На моих глазах убили медсестру Веру Хорецкую и бойца, которого она перевязывала»…
Когда немцы захватили на Волынском укреплении женщин и детей и погнали их впереди себя в Цитадель, идти никто не хотел. Их били прикладами, расстреливали. А женщины кричали советским бойцам: «Стреляйте, не жалейте нас!».
Лейтенанты Потапов и Санин руководили обороной в двухэтажной казарме своего полка. Рядом стояло здание, где размещалась 9-я пограничная застава. Здесь сражались бойцы под командованием начальника заставы лейтенанта Кижеватова. Лишь когда от их здания остались одни руины, Кижеватов со своими бойцами перешел в подвалы казармы и продолжал вместе с Потаповым руководить обороной.
Из воспоминаний Г.Т. Еремеева, пулеметчика 9-й заставы: «23 июня в крепость пришел парламентер. Я видел, как фашистский офицер подошел к начальнику нашей заставы лейтенанту Кижеватову… Уходя, парламентер сказал: «Если ваши люди пожелают прекратить бессмысленную оборону, то в четыре часа дня поднимите белый флаг, и мы пришлем солдата, который покажет, куда вам направиться».
Кижеватов собрал всех, кого было можно, и рассказал о визите парламентера. Мы решили сражаться до конца. Других мнений не было».
К концу июня почти не осталось боеприпасов. Люди, истощенные голодом и жаждой, решили идти на прорыв. Группу добровольцев возглавил Потапов. С большими потерями добрались до Буга. На другой берег перебралось только девять человек. Прикрывая группу прорыва, Кижеватов остался в Цитадели и погиб в бою.
Во время боевых действий женщины и дети — семьи военнослужащих — укрылись в подвалах. Перевязывали раненых, набивали патронами ленты и магазины к пулеметам и автоматам. Когда было особенно трудно — подносили боеприпасы, выносили в более безопасное место тяжелораненых. А ночью пробирались к рукавам Буга за водой.
Мальчишки вместе со взрослыми отбивали атаки. Петя Васильев заменил погибшего пулеметчика на посту и стрелял по врагу, пока не получил смертельное ранение.
Валентине Ивановне Зенкиной-Сачковской, дочери старшины 333-го инженерного полка, было тогда 14 лет. Спасаясь от бомбежки, они с мамой укрылись в одном из подвалов. Там уже было много женщин и детей. Через некоторое время в подвал ворвались гитлеровцы, и все укрывшиеся попали в плен. Гитлеровский офицер приказал Вале идти в крепость и передать нашим воинам, что немецкое командование предлагает им сложить оружие. И она пошла. Добралась до казармы 333-го стрелкового полка и осталась там с нашими бойцами. Вместе с дочерью лейтенанта Кижеватова Нюрой она помогала перевязывать раненых. Девочки старались делать все, чтобы помочь старшим.
